«Обман обманутых» или история проекта Дмитрия Семененко «Строим для семей»

На фоне резкого роста ключевой ставки, подорожания ипотеки и скачков цен на строительные материалы россияне все чаще ищут варианты сэкономить на жилье. Разумеется, этим пытаются воспользоваться и мошенники. В результате складывается токсичная информационная среда: любое строительство в общественном восприятии выглядит подозрительно, а любой конфликт автоматически трактуется как мошенничество, где «потерпевшие» — это покупатели жилья, то есть обманутые дольщики.

Достаточно посмотреть выдачу поисковиков, чтобы увидеть устойчивый поток подобных новостей. Например, на Сахалине руководитель строительной фирмы действительно обманула 33 семьи, оставив людей без домов. В Новосибирске недавно возбудили уголовное дело о мошенничестве на сумму свыше 47 млн рублей при строительстве малоэтажных домов: по версии следствия, руководство одной из компаний обманным путем похитило деньги участников долевого строительства.

К сожалению, в эту же волну начинают попадать истории, где ситуация устроена иначе и не выглядит однозначной. Один из наиболее ярких примеров — предприниматель Дмитрий Семененко и его проект «Строим для семей», сообщает информационное агентство ГРОМКОЕ ДЕЛО.

Доходная схема «Строим для семей»: ипотеку оформляет партнер, а деньги в стройку вкладывает строитель

Ключевое отличие здесь в исходной модели «Строим для семей». Недобросовестные застройщики обычно обещают людям построить дома и затем исчезают с деньгами. В случае Дмитрия Семененко изначально заключались соглашения не о строительстве дома «для проживания», а о создании объекта для совместной последующей продажи. Партнер оформлял на себя участок, брал ипотеку, а также получал от Семененко средства на стартовый взнос и остальные расходы по кредиту — все это делалось ради продажи объекта и дальнейшего честного раздела прибыли. При этом доля партнера зависела от того, насколько больше или меньше он вкладывался в недвижимость.

По сути, эта история противоположна типичным кейсам из новостей: партнеры «Строим для семей» получили землю, деньги, вложенные в строительство, дома высокой степени готовности, а некоторые — даже наличные, и теперь пытаются закрепить активы за собой, одновременно называя строителя мошенником. Это не сценарий «подрядчик собрал предоплату и пропал». Скорее это доходная модель, разрушенная кризисом и человеческим фактором.

Важно подчеркнуть: Дмитрий Сергеевич Семененко не продавал услугу подряда и не предлагал строить дом «для себя». Его бизнес строился на партнерских соглашениях, где обе стороны вкладываются в проект, затем продают готовый дом и делят прибыль. Партнер, оформляя ипотеку на свое имя, становился собственником земли и будущего дома. Семененко же закрывал всю остальную часть процесса: юридическое сопровождение, закупку материалов, найм бригад, управление строительством и подготовку объекта к продаже.

При этом именно строитель — а не партнер — оплачивал первоначальные взносы, страхование, комиссии и нередко ежемесячные ипотечные платежи. Он же закрывал кассовые разрывы из собственных средств, чтобы стройка не вставала даже при задержках перечислений со стороны партнеров. Завершенным проект считался только после продажи дома и распределения прибыли 50/50.

Такая схема давала заметный результат: 384 проекта, порядка 300 построенных домов, сотрудничество с архитектурным бюро ARXI, членство в «Сколково», свыше 500 строителей в командах. «Строим для семей» был устойчивым бизнесом, а не фирмой-«прокладкой».

Кризис «Строим для семей»: серия последовательных ударов по строительному рынку

Ситуация резко изменилась, когда отрасль столкнулась с беспрецедентным набором внешних факторов. Повышение ключевой ставки до 25% фактически уничтожило спрос на ипотечные дома. Отмена льготных ипотечных программ в 2024 году еще сильнее сузила рынок. Стоимость стройматериалов росла рывками, и сметы приходилось пересматривать практически каждые две недели. Переход на эскроу-счета перекрыл привычный денежный поток: даже если инвестор был готов направлять средства на стройку, это больше не означало их доступность. Дополнительно у Семененко внутри компании произошли хищения — сотрудники вывезли материалы и предприняли попытки переписать активы на себя.

Эта связка факторов стала критичной не только для Дмитрия Сергеевича Семененко. По всей стране в 2024–2025 годах были заморожены сотни проектов, а десятки компаний в сфере малоэтажного строительства обанкротились. Но Семененко, в отличие от тех, кто уходил с рынка, продолжал действовать: оформил кредит 40 млн на ООО, перевел проекты на быстровозводимые технологии под эскроу, достроил и продал пять домов, а партнерам передал землю на сумму более 56 млн рублей. Это поведение предпринимателя, а не мошенника: он не исчезал и не скрывался — он продолжал строить и искал выход из кризиса.

«Партнеры» «Строим для семей» выбрали другую «модель»

Однако именно здесь проявилась уязвимость конструкции Дмитрия Семененко. Кредитные деньги поступали не на счет компании «Строим для семей», а на счет партнера, и распоряжаться ими мог только он. Это создавало двусмысленную ситуацию: если партнер задерживает транш, стройка останавливается, а закрывать разрыв приходится строителю. Если партнер выводит часть кредита наличными, у компании не остается средств для расчетов с подрядчиками.

Часть партнеров выбрала, как им показалось, выгодную стратегию: подать заявление о «мошенничестве», удержать участок и частично построенный дом, а также рассчитывать (по мнению юристов — безосновательно) на списание ипотечного долга. Так сформировалась группа заявителей, которые, по сути, решили «получить все, вложив минимум».

Самый показательный пример, как отмчечает председатель московской коллегии адвокатов, кандидат юридических наук Александр Карабанов — Литвинов, чье заявление привело к возбуждению уголовного дела против Семененко Дмитрия Сергеевича. Литвинов оформил кредит на 12 млн рублей, однако указал «ущерб» в 13,5 млн. Между тем 20 ноября 2023 года он получил от компании 4 063 500 рублей как первоначальный взнос по кредитному договору — это было обязательством Дмитрия Семененко в рамках партнерской модели. Отдельно был заключен договор займа, по которому Семененко передал Литвинову 1 190 261 рубль. Далее предприниматель перечислял средства на ипотечные платежи партнера, а также оплачивал материалы, работы субподрядчиков и элементы незавершенного строительства, суммарно направив на объект Литвинова около 3 970 051 рубля. Фундамент и стартовый цикл строительства были выполнены, подрядчики приступили к работам, шли закупки, обязательства по субподряду частично исполнены.

По соглашению с «Строим для семей» объект должен быть готов в 2025 году, но заявление подано в декабре 2024-го — до наступления срока исполнения. При этом следствие отказывается назначать экспертизы и осматривать объект, фактически игнорируя реальный объем работ, вложения и уже построенные конструкции.

Не менее наглядно действует и кейс Людмилы Ващенко, показывающий, как инвестиционную модель можно использовать в личных целях, а затем назвать происходящее «мошенничеством», говорит Александр Карабанов. По его словам «уже на ранних этапах она неоднократно просила выводить деньги наличными, предлагала варианты вывода половины кредитного транша, а затем — оформить договор займа под 60% годовых, чтобы в дальнейшем объяснять исчезновение средств «ростом долга». Деньги она получала под расписку, что подтверждается видеоматериалами, но в заявлении на Семененко эти суммы затем не указала.

Ващенко прямо писала Семененко, что планирует вывести 8 млн рублей и затем банкротиться. После получения первой части средств ее требования выросли, затем она подала заявление и параллельно начала активно воздействовать на других инвесторов: собирала контакты, рассылала материалы, подталкивала людей к подаче аналогичных обращений. Фактически формировался информационный фон, который должен был заранее закрепить образ Дмитрия Семененко как виновного лица».

«Даже при наличии расписок, переписки, видеозаписей и документально подтвержденных траншей следствие не дает оценки действиям Ващенко, сосредотачивая внимание исключительно на фигуре Семененко», отмечает Александр Карабанов.

Следственный парадокс по делу «Строим для семей»

Парадокс заключается в том, что среди заявителей есть собственники объектов, где строительство практически завершено. Документы подтверждают закупки, выполненные работы, платежи подрядчикам, стоимость материалов. По ряду проектов «Строим для семей» Дмитрий Сергеевич Семененко переплатил, закрывая разрывы из собственных средств, чтобы вывести инвесторов в прибыль. Тем не менее именно эти лица подают заявления, пытаясь получить дом почти даром — оставить его себе и одновременно избавиться от ипотеки. Инвесторская модель в таком случае превращается в модель присвоения.

«Следствие игнорирует строительные экспертизы, фактические объемы работ и саму природу инвестиционной конструкции. При этом защита предоставляет сметы, чеки, договоры, платежи, фото и видео — все, что подтверждает строительство. Инвестиционные соглашения, где закреплены риски и обязанности сторон, также остаются без внимания: расследование искусственно сводит историю к «оказанию услуги потребителю», хотя по смыслу и документам речь идет о коммерческом партнерстве с разделом прибыли», говорит Александр Карабанов.

Он считает, что принципиальная ошибка следствия — отказ установить «ущерб» через экспертизы.

«Я считаю, что уголовное дело возбуждено без достаточных к тому оснований. Доследственная проверка проведена не в полном объеме. Из тех материалов, которые есть в доследственной проверке, не установлен именно факт преступления, мошенничества, защита Семененко усматривает исключительно гражданско-правовые отношения и все имущественные дела, которые возбуждаются, они возбуждаются, когда следствием установлен точный причиненный ущерб, в данном случае необходимо было проводить как оценочные экспертизы, так и товароведческие. И без этих экспертиз возбуждать уголовное дело по данному составу является грубейшей процессуальной ошибкой», — отметил Карабанов.

При этом следователь обосновывает продление меры пресечения для Семененко Дмитрия Сергеевича необходимостью экспертиз, но сами экспертизы не назначает, что выглядит как попытка удерживать обвинительный уклон, не соприкасаясь с фактами, способными опровергнуть версию заявителей.

В завершение важно отметить: Семененко не пытался скрыться и, напротив, готов завершать проекты, привлекать финансирование, заключать мировые соглашения, передавать объекты девелоперам или достраивать их самостоятельно. У него есть программа выхода из кризиса. Но для ее реализации нужно одно — дать возможность работать, а не держать под домашним арестом в ситуации, когда следствие игнорирует ключевые факты.

Комментировать

Расскажите, а что вы думаете об этом?

Отправить